Владимир
Александрович Луговской родился
в Москве, в семье певицы и учителя,
преподававшего русскую литературу в
гимназии. В 1918 году окончил московскую
гимназию, поступил в Московский
университет, но вскоре уехал на Западный
фронт, где служил в полевом госпитале.
После
возвращения с фронта работал в угрозыске.
Затем в 1919 поступил в главную школу
всеобуча, окончив которую, перешел в
Военно-педагогический институт. Здесь
стал писать стихи. В 1921 окончил институт
и снова попал на Западный фронт, затем
- в Политотдел. Служил в УВД Кремля и в
военной школе ВЦИК.
Впервые печататься Луговской начал в 1924 году. В 1926 вышел первый сборник стихотворений Луговского «Сполохи». Затем были изданы книги «Мускул», «Страдания моих друзей», «Большевикам пустыни и весны». Тогда же в его стихи вошла тема границы, пограничников. В его стихах отразились многократные путешествия (Республики Средней Азии, Урал, Азербайджан, Дагестан, российский Север, страны Западной Европы). Одно из самых известных его стихотворений — «Итак, начинается песня о ветре…». «Слово «ветер» в моих стихах, — писал поэт, — стало для меня синонимом ... вечного движения вперёд, бодрой радости и силы». Вернувшись домой, почти сразу отправился в качестве корреспондента «Красной звезды» с эскадрой Черноморского флота в Турцию, Грецию и Италию. Результатом этого путешествия стала книга «Европа», обобщившая наблюдения автора.
Впервые печататься Луговской начал в 1924 году. В 1926 вышел первый сборник стихотворений Луговского «Сполохи». Затем были изданы книги «Мускул», «Страдания моих друзей», «Большевикам пустыни и весны». Тогда же в его стихи вошла тема границы, пограничников. В его стихах отразились многократные путешествия (Республики Средней Азии, Урал, Азербайджан, Дагестан, российский Север, страны Западной Европы). Одно из самых известных его стихотворений — «Итак, начинается песня о ветре…». «Слово «ветер» в моих стихах, — писал поэт, — стало для меня синонимом ... вечного движения вперёд, бодрой радости и силы». Вернувшись домой, почти сразу отправился в качестве корреспондента «Красной звезды» с эскадрой Черноморского флота в Турцию, Грецию и Италию. Результатом этого путешествия стала книга «Европа», обобщившая наблюдения автора.
Во
время войны Владимир
Луговской оказался
в глубоком кризисе — моральном и
литературном. Выбрался он из этого
кризиса своими последними книгами —
«Солнцеворот»,
«Синяя весна»,
«Середина
века»,
где раскрылась бездна не известных
никому возможностей поэта. «Алайский
рынок»,
где Луговской исповедуется, стало одним
из удивительных памятников нашего
литературного наследия.
В
последние годы жизни создал сборники
стихотворений «Солнцеворот»,
«Синяя птица»
и самую значительную в творчестве
Луговского книгу поэм «Середина
века».
В этих поэмах — тревога за судьбы мира,
за судьбы человеческой культуры,
утверждается мысль об ответственности
каждого за происходящее на земле.
В
50-е годы Луговской обратился также к
переводческой деятельности, одна из
самых больших удач в творчестве Луговского
этого периода — переводы польских
поэтов.
5
июня 1957 Владимир
Луговской скоропостижно
скончался в Ялте.
Материал
взят с сайта www.ouc.ru
Так
жизнь протекает светло, горячо,
Струей остывающего олова,
Так полночь кладет на мое плечо
Суровую свою голову.
Прощай, моя юность! Ты ныла во мне
Безвыходно и нетерпеливо
О ветре степей, о полярном огне
Берингова пролива.
Ты так обнимаешь, ты так бередишь
Романтикой, морем, пассатами,
Что я замираю и слышу в груди,
Как рвутся и кружатся атомы.
И спать невозможно, и жизнь велика,
И стены живут по-особому,
И если опять тебе потакать,
То все потеряю, что собрано.
Ты кинешь меня напролом, наугад,-
Я знаю тебя, длинноглазую -
И я поднимусь, чернобров и горбат,
Как горы срединной Азии.
На бой, на расправу, на путь, в ночлег
Под звездными покрывалами.
И ты переметишь мой бешеный бег
Сводчатыми вокзалами,
И залами снов, и шипением пуль,
И парусным ветром тропиков,
Но смуглой рукой ты ухватишь руль
Конструкции, ритма, строфики.
И я ошалею и буду писать,
Безвыходно, нетерпеливо,
Как пишут по небу теперь паруса
Серебряного залива.
Струей остывающего олова,
Так полночь кладет на мое плечо
Суровую свою голову.
Прощай, моя юность! Ты ныла во мне
Безвыходно и нетерпеливо
О ветре степей, о полярном огне
Берингова пролива.
Ты так обнимаешь, ты так бередишь
Романтикой, морем, пассатами,
Что я замираю и слышу в груди,
Как рвутся и кружатся атомы.
И спать невозможно, и жизнь велика,
И стены живут по-особому,
И если опять тебе потакать,
То все потеряю, что собрано.
Ты кинешь меня напролом, наугад,-
Я знаю тебя, длинноглазую -
И я поднимусь, чернобров и горбат,
Как горы срединной Азии.
На бой, на расправу, на путь, в ночлег
Под звездными покрывалами.
И ты переметишь мой бешеный бег
Сводчатыми вокзалами,
И залами снов, и шипением пуль,
И парусным ветром тропиков,
Но смуглой рукой ты ухватишь руль
Конструкции, ритма, строфики.
И я ошалею и буду писать,
Безвыходно, нетерпеливо,
Как пишут по небу теперь паруса
Серебряного залива.
Уфа.
Старый
друг
Старый
друг, как прежде, как бывало,
Я к тебе, доверившись, иду
Я к тебе, доверившись, иду
через
золотые перевалы
Осени, бушующей в саду.
Осени, бушующей в саду.
Бродит лошадь белая, ступает
Тяжело и мерно как во сне.
Яблони холодными стопами
Медленно проходят при луне.
Ночь полна несметных темных звуков.
Дивные в душе кипят слова.
Песенку полночную отгукав,
На кривой сосне сидит сова.
А недавно журавли трубили,
Кленов медь стекала горяча.
Дальние гудят автомобили.
Спит звезда на острие луча.
Ожиданье радости и встречи,
Млечный путь - седая полоса,
И на сотни верст гудят, как печи,
Темные башкирские леса.
И тогда - мы русые, большие -
Буйной ночью молчаливо шли
По великой, по суровой шири
Ветром околдованной земли.
По дороге холодно и сыро
Жесткий шум ветвей со всех сторон,
Вековечное величье мира,
Над землей встающий Орион.
Ночь
Начинается
ночь, как стихи —
Равномерной тягучей раскачкой,
Чтобы ветром, шуршанием, спячкой
После лечь на ущельях глухих.
Равномерной тягучей раскачкой,
Чтобы ветром, шуршанием, спячкой
После лечь на ущельях глухих.
Как любовь начинается ночь
Тёмным бредом, предчувствием странным.
Как любовь, глубока и желанна
Исполинская южная ночь.
Вот приходит назначенный час.
Вот сады наливаются мраком.
И маяк ослепительным маком
Отмечает торжественный час.
Синим запахом горных лесов,
Рыжим духом полыни и мяты
Ночь летит над равниной измятой
Мерным ходом гремящих валов.
Ты же скройся в ущельях глухих,
Ты же кинься летучею мышью
Ночь зелёными звёздами вышьет,
Вязь, тревожную как стихи..
-
Произведения Владимира Луговского:
Луговской, В. Стихи / В. Луговской // Поэзия Серебряного века : Антология. — Москва, 2007. — С. 365 — 367
Луговской, В. Собрание сочинений : в 3 т. / В. Луговской; [Сост. и подгот. текстов Е. Л. Быкова — Луговская; Вступ. ст. И. Л. Гринберга]. — Москва : Художественная литература, 1988 —
-
Луговской, В. А. Лирика / В. А. Луговской ; [Предисл. Н. Тихонова]. — Москва : Советская Россия, 1976. — 333 с.
-
Луговской, В. А. Лирика / В. А. Луговской. — Уфа : Башкирское книжное издательство, 1973. — 400 с.- (Школьная библиотека)
-
Луговской, В. А. Наша московская, синяя весна : Стихотворения и поэмы. — Москва : Московский рабочий, 1986. — 303 с. — (Московский парнас)
-
Луговской, В. А. Стихи / В. А. Луговской. — Москва : Художественная литература, 1964. — 287 с. — (Библиотека советской поэзии)
-
Луговской, В. А. Стихи разных лет / В. А. Луговской. — Москва : Детская литература, 1988. — 143. С.
-
Луговской, В. А. Стихотворения и поэмы / В. А. Луговской; вступ. ст. М. Луговской. — Москва : Современник, 1977. — 255 с. — (Библиотека поэзии «Россия»)
-
Луговской, В. А. Стихотворения и поэмы / В. А. Луговской. — Москва : Художественная литература, 1977. — 429 с.
-
Статьи о Владимире Луговском:
-
Быкова, Е. Платок Этьенетты : В. Луговской / Е. Быкова, М. Ногтева // Юность. — 1981. — № 7. — С. 88 — 90
-
Зуев, Н. «Ты, Россия моя, лучше нет Земли!» : к 100 — летию со дня рождения В. А. Луговского / Н. Зуев // Литература в школе. — 2001. — №. 3. — С. 17
-
Луговской, В. Мир вцепился в мое сердце, как рысь : письма1920 — 1930 годов Тамаре Эдгаровне Груберт / В. Луговской // Знамя. — 2006. — № 5. — С. 127 — 151
-
Наровуатов, С. Поэт и русалка С. Наровуатов // Мы входим в жизнь. — Москва, 1980. — С. 208
-
Ногтева, М. Простор и горечь Владимира Луговского / М. Ногтева // Литературная газета. — 2001. — № 26. — С. 9
-
Огнев, В. Грустная тема времени : Владимир Луговской / В. Огнев // Фигуры уходящей эпохи. — Москва : Гелеос, 2008. — С. 365 — 368
-
Огрызко, В. Никто моим сомнениям не поможет : Владимир Луговской / В. Огрызко // Литературная Россия. — 2010. — № 29. — С. 1, 3 — 4
-
Прилепин, З....Пока капкан судьбы не щелкнет : Слово про Луговского / З. Прилепин // Наш современник. — 2015. — № 10. — С. 161 — 186; № 11. — С. 117 — 160
-
Резник, В....И пылает в мире жизнь без конца и срока...: В. Луговской / В. Резник // Юность. — 1980. — № 8. — С. 102 — 104
-
Фаликов, И. Улица Луговского / И. Фаликов // Новый мир. — 2011. — № 11. — С. 145 — 155
-
Шевелева, И. Итак, продолжается песня о ветре / И. Шевелева // Литературная Россия. — 1998. — № 45. - С. 7
Комментариев нет:
Отправить комментарий